Harris Tweed

Корни твида неразрывно сплетены с историей национальной одежды британцев. Признанный знатью эпохи короля Эдуарда и новыми представителями среднего класса, он стал стандартом для использования в одежде для загородного отдыха, олицетворяя покрытые вереском холмы и туманные горные долины. Производством этой ткани, выглядящей и благоухающей, как родной край, исторически занимались ремесленники и искусные кустари, и эта своего рода деревенская промышленность практически прекратила существование на территории Англии, Шотландии и Уэльса. Согласно официальному определению, Harris Tweed — на шотландском гэльском Clo Mhor, «большая ткань» — твид, сотканный вручную островитянами в домашних условиях и прошедший все стадии обработки на островах Харрис, Льюис, Норт- и Саут-Уист, Бенбекьюла и Барра (Внешние Гебридские острова), из чистой натуральной шерсти, окрашенной и спряденной на Внешних Гебридах (Harris Tweed Act, 1993).

Эта необычайная история, случившаяся совсем недавно, рассказывает нам о близкой к катастрофе ситуации, высокомерии, стойкости и о том, как Харрис Твид чуть не был утрачен для потомков.

Кризис не за горами

На протяжении столетий бывший крестьянской одеждой, твид привлек общественное внимание благодаря стараниям короля Эдуарда VII (1841-1910), чей интерес к твидовым костюмам помог росту популярности портных, шьющих на заказ на Сэвил-Роу в Лондоне (в 800 милях на юг от Гебридов). Живущий в наши дни шотландец Патрик Грант, представляющий одну из ведущих мастерских по пошиву одежды на Сэвил-Роу, «Нортон и Сыновья», лично гарантирует своим клиентам, что его твид аутентичен, соткан вручную островитянами в домашних условиях и прошел финальную отделку на фабриках на определенных островах Внешних Гебридов. На основании и в соответствии с Актом о Харрис Твиде (законом, призванным сохранить домашнее производство и защитить благородные сорта твида от подделок за пределами островов) весь подлинный Харрис Твид имеет товарный знак в виде «державы», проштампованного дважды через каждый метр длины ткани как подтверждение высокого качества. Нынешний инспектор по твиду Джордж Грэм ничуть не сомневается в значимости своей роли. Если островитяне утратят уникальность своего твида, они потеряют всё. Аутентичность производимых ими тканей является неотъемлемой частью сути этих людей.

Сэвил-Роу, Лондон. 1955г.

В отличие от большинства ткачей Харрис Твида, Дональд Джон Маккей — независимый специалист, продающий свою ткань непосредственно портным типа Патрика Гранта. Шерстяная пряжа, из которой он ткёт твид, поступает с островной фабрики, и каждую неделю Маккей отвозит свою готовую ткань назад на фабрику для инспекции, стирки и официальной штамповки. Издалека может показаться, что его ткань имеет один тон, но вблизи раскрывается удивительный и волшебный спектр взаимодействующих цветов, оттенков холмов, скал и воды. Однако красота Харрис Твида заключается не только в его внешнем виде и фактуре. Он вплетает сообщество фермеров, ткачей, фабричных рабочих и будущих владельцев одежды (каждый из которых — отдельная ниточка) в одну яркую историю, повествующую в равной мере как о прошлом, так и о том, что происходит здесь и сейчас.

Дональд Джон Маккей в мастерской.

Взаимоотношения между фабрикой и ткачом занимают центральное место в производстве Харрис Твида. Твид начинает свою жизнь на фабрике в качестве шерсти-сырья, окрашивается в широкую гамму цветов, затем волокна смешиваются для получения сложных тонов, необходимых для шерстяной пряжи. Большинство островитян говорят на гэльском языке, который является такой же ощутимой частью кельтского наследия, как и сам твид. В то время как гэльский поддерживается правительственными грантами, Харрис Твид должен бороться за выживание на рынке. В 1966 году было соткано 7 миллионов ярдов ткани. В 2006 объем выпущенной продукции составил лишь десятую часть от этого. Культура одежды одноразового использования привела к закрытию крупных фабрик в островной столице Сторновее, а американские и японские рынки распались в 1970-е и 1990-е соответственно, вследствие падения доллара и иены. Экономика и инфраструктура островов пострадали и стали хрупкими. Теперь, когда для молодых островитян открылись иные карьерные возможности, эмиграция в поисках работы стала более типичной, чем производство твида. Гебриды ощутили себя осажденными островами в варварском море, с твидовым промыслом в упадке, они соблюдали Субботу и взывали к Ветхозаветному Богу за ответом.

И в их самый тёмный час пред ними предстал «текстильный спаситель», появившийся не с Небес, а из Йоркшира. Его звали Брайан Хаггас.

Текстильный магнат-миллионер с 60-летним опытом работы в швейной промышленности, Хаггас хотел принять новый вызов перед выходом на пенсию. Он решил «cпасти» отрасль Харрис Твида и зимой 2006 года cкупил акции фабрики Кеннет Макензи, выпускавшей 95% от небольшого объема всё еще производимого на островах твида. Островитян и фанатов твида всегда привлекало главным образом многообразие расцветок Харрис Твида, а для Хаггаса это пышное многообразие превратилось в главную проблему.

Хаггас: «Восемь тысяч расцветок. Каждая производилась индивидуально за огромные деньги в течение многих лет. Это дорога к краху. Мы начинаем со снижения количества расцветок с 8000 до 4...»

После принятия решения об ограничении 8000 расцветок ткани до 4, на фабрике Кеннет Макензи одновременно был объявлен и запрет на поставки разноцветной пряжи независимым ткачам, таким как Маккей, до того момента производившим 5% Харрис Твида для портных на Сэвил-Роу, включая Гранта:

Грант: «По сути, мне кажется ошибкой сокращать цветовую гамму для ткани, которая, в конечном счёте, должна быть красочной. Мне кажется, что это противоречит всему, что представляет собой Харрис Твид.»

Однако на фабрике Кеннет Макензи осталась коллекция запрещенных теперь традиционных расцветок твида. По словам менеджера предприятия Джона Алдерсона, они были великолепны в своем разнообразии, «изображая ландшафт острова Льюис... береговую линию... гальку... поросшие вереском места... море, бурно вспучивающееся брызгами, разлетающимися с гребня волн...», и если раньше «всё зависело от клиента, что они хотели, то мы и делали и продавали», то теперь всё изменилось: «Мы от всего этого избавились. Мы пытаемся дисциплинировать клиента. Вот четыре расцветки, которые мы производим».

В ситуации, когда иссякали поставки свежесотканного разноцветного Харрис Твида, а в производстве находилось только четыре расцветки, Гранту пришлось обратиться к поставщику винтажного твида в Лондоне, чтобы иметь возможность и далее удовлетворять запросы своих клиентов. Тесный подвал W. Bill and Company представляет собой пещеру Аладдина, наполненную твидом с Внешних Гебридских и Шетландских островов, с шотландских границ и из Донегола. В наличии имеются многие из старинных моделей Харрис Твида, но только до тех пор, пока они есть в запасах. Для Гранта назревал кризис: он мог бы покупать твид, произведенный где-то в другом месте, но он перфекционист, и его помешанные на твиде клиенты должны иметь только самое лучшее — Харрис Твид. Но не всё так просто.

Грант: «...эти люди не будут покупать Харрис Твид, если им предлагается только коричневый, коричневый, коричневый, бледно-голубой, серый и коричневый.»

Но у Хаггаса был более грандиозный план, чем просто производство километров ткани на фабрике Кеннет Макензи. Теперь он намеревался прекратить поставку твида всем другим производителям одежды - и наводнить весь мировой рынок пиджаками из Harris Tweed. Зимой 2007-08 производство было развернуто очень масштабно — за 16 недель было соткано 150 тысяч метров ткани. Пиджаки из Харрис Твида четырёх расцветок, одного единственного фасона, сшитые на китайских фабриках, но упакованные ради придания аутентичности в коробки фирменного британского зелёного цвета и c вешалками-плечиками из красного дерева. В результате массового выпуска, стараниями независимых ткачей и фабричных рабочих, склад наполнился пиджаками в количестве 75 тысяч, их Хаггас планировал поставлять любому розничному торговцу. Любого размера, куда угодно, в течение нескольких часов.

Благополучие ткачей, будущее экономики Гебридских островов, судьба самого Харрис Твида теперь оказались в зависимости только от одного: продажи 75 тысяч пиджаков едва различимых оттенков цвета грязи. Прогноз был безрадостным, и островитяне впали в уныние. Но на расстоянии 3 тысяч миль, в Нью-Йорке, шотландской диаспорой овладело беспокойство. Никто так не любит Шотландию, как шотландец, живущий где-то ещё, и в манхэттенских офисах бизнесмена Алана Бэйна (президента Ассоциации американских шотландцев и магната-мультимиллионера) патриоты собрались на военный совет.

Бэйн: «Я осознаю огромную значимость безотлагательной защиты и сохранения отрасли Харрис Твида.»

В Соединённых Штатах высоко ценят твид, и Бэйн знал, что его сограждане-американцы больше осведомлены о твиде, чем шотландцы, выросшие на родине. Будучи человеком действия, Бэйн стал действовать, купив акции небольшой фабрики Карлоуэй на острове Льюис. Обладая трансатлантической смесью альтруизма и практичного оппортунизма, Бэйн залез в свою собственную казну для финансирования битвы за душу Харрис Твида.

Но Бэйн был не единственным, кто увидел возможности. Пока он собирался в путешествие по дороге старинного ремесленного производства, в десяти милях от него группа рассерженных знатоков твида и венчурных капиталистов размышляла о создании высокотехнологичного крупномасштабного бизнеса и заручилась поддержкой бывшего министра труда и медиамагната Брайана Уилсона в его реализации. Уилсон и его коллеги вновь открыли законсервированную ранее фабрику Шобост и связались со всеми старыми клиентами, которые все еще страстно желали покупать Харрис Твид, но не могли получить его от Хаггаса.

Теперь на всей Земле лишь две маленькие фабрики — Карлоуэй и Шобост были способны производить традиционный Харрис Твид. Обе взялись за дело, а такие самостоятельно работающие ткачи, как Дональд Джон Маккей, также вернулись в бизнес, благодаря тому, что эти фабрики начали вновь производить разноцветную пряжу, необходимую для ткачества традиционного твида, столь востребованного у портного Патрика Гранта и его коллег на Сэвил-Роу.

Замученный твид

У Харрис Твида есть преданные поклонники-энтузиасты, такие как лондонский дизайнер тканей Гай Хиллс, который видит свою миссию в том, чтобы сделать мир мужской одежды ярче. Для этого он выбрал твид.

Хиллс: «Когда я впервые пришёл к своему портному, я был очень взволнован. Я хотел по-настоящему красочный твид, вроде того, который можно было бы увидеть на Берти Вустере, когда тот играет в гольф, — но у них ничего такого не было. Всё было просто тусклого серо-коричневого цвета.»

В качестве противоядия Хиллс запустил свою собственную линейку твида и готовой одежды, Dashing Tweeds, и теперь хотел обогатить генофонд своей коллекции твида кое-чем ещё — например, с помощью ДНК твида с Гебридских островов. Хиллс продаёт свою одежду из твида через элитные мужские магазины, а ткань – ценителям через интернет. Если бы ему удалось заставить ткачей создать свою собственную линейку сногсшибательного Harris Tweed, его городские модели одежды приобрели бы репутацию классического твида. Харрис Твид не похож ни на какой другой, романтичный и роскошный. Пейзаж Внешних Гебридов, воплощенный в ткани. При близком рассмотрении секрет тонких оттенков раскрывается: смешение множества цветов, пуантилистическое приключение на шерсти, по традиции доступное в 8 000 вариантах цветов и рисунков ткани. Этот твид — это блеск, патина, свежий воздух и северное сияние.

Гай Хиллс.

Другой лондонский специалист по твиду, Кэтрин Хукер, одевает дам, которые хотят носить лучший британский твид. Её бизнес зависит от умения этот твид добыть, ей всё сложнее становится удовлетворять потребности своих клиенток.

Для Хукер проблема серьёзнее, чем просто портновская: когда Хаггас стал владельцем самой крупной фабрики (Кеннет Макензи), она должна была шить твидовые пиджаки, но он также прекратил поставки цветной пряжи, необходимой для производства твида традиционных расцветок, которые необходимы для бизнеса Кэтрин. На Внешних Гебридах твидовая отрасль пребывала в смятении. Год назад Хаггас выпускал Харрис Твид в большом количестве. К февралю 2009 сто ткачей фабрики Кеннет Макензи слонялись без дела в ожидании, пока Хаггас продаст тысячи пиджаков, которые хранились у него на складе в Йоркшире. В воздухе витала рецессия, и желающих купить новый пиджак из Harris Tweed было мало. Тем временем, независимые ткачи типа Маккея тоже ждали следующего шага от Хаггаса, поскольку их средства к существованию и благосостояние также зависели от того, что предпримет этот йоркширец. Впрочем, проблемы с притоком денежных средств у Хаггаса достигли критической точки, а это означало осложнения на фабрике.

По дороге из аэропорта Хаггас проезжал деревни, где когда-то каждый дом был ткацким цехом, а ритмичный грохот тысяч ткацких станков с ножным приводом выполнял роль гида для путешествующих по дороге. Фабрика Кеннет Макензи была уже малолюдна, потому что в мае 2008 года из-за отсутствия необходимости производить твид перед лицом непредсказуемого будущего были уволены 36 рабочих. Спустя 9 месяцев сотни метров твида всё еще лежали на полках, готовые для пошива новых пиджаков после того, как будут распроданы тысячи тех, что были в запасе, и новые сокращения были неизбежны. Хаггас сделал попытку сохранить только костяк управленческого аппарата на фабрике Кеннет Макензи, ссылаясь на глобальную рецессию и признавая, что подвёл своих работников. В течение следующих месяцев и этот костяк был сведён на нет.

Хаггас: «У островитян здесь такое ощущение, что весь мир страстно жаждет покупать Харрис Твид. Ничего подобного.»

Пока Хаггас был королём Harris Tweed, его фабрика производила 95% от всего твида на островах, он установил новое производственное оборудование на миллионы фунтов. А теперь две крошечные фабрики, которым принадлежало 5% рынка и которые работали на старом и подержанном оборудовании — Карлоуэй и Шобост собирались стать ведущими производителями Харрис Твида.

Тем временем в Лондоне, истинные ценители твида вроде Хукер обеспокоены. Они не могут получить чёткой информации с Внешних Гебридов относительно производства или наличия товара, а их клиентам нужен традиционный твид.

В «твидовый отряд» Хукер входил твидовый предприниматель Гай Хиллс и его деловой партнер и ткач Кирсти Макдугалл. Они отправились на север в поисках ответа на вопрос: «Умер ли Харрис Твид?». И найти остатки ткани из блистательного прошлого, по слухам всё еще хранящиеся где-то на Внешних Гебридах. Необходимость так поступить спровоцировала вопрос о функции органа, которому поручено выступать от лица всей индустрии, Harris Tweed Authority, и его нового руководителя Лорны Маколей. Маколей, однако, воспользовалась моментом, будучи в полной уверенности в том, что Harris Tweed останется на плаву под её руководством, отправилась в Париж на крупнейшую текстильную выставку Premiere Vision.

Кирсти Макдугалл и Гай Хиллс.

В дни своей славы Harris Tweed был регулярным событием на выставке PV, и скромный стенд Харрис Твида, подготовленный Лорной Маколей, свидетельствовал о снижении его статуса. Тем не менее, сам факт появления бренда на выставке вызывало интерес людей из отдаленных уголков земного шара, и это стало стимулом для находящегося в затруднительном положении Harris Tweed Authority. Тем временем, фабрики Карлоуэй и Шобост не сидели сложа руки. Первая, под удалённым управлением Алана Бэйна в Нью-Йорке, энергично жала на кнопку «сохранения и защиты».

Он нанял лучшего PR-гуру Мартина Ханта, чтобы убедить итальянского производителя автомобилей Alfa Romeo в Эдинбурге сделать заказ на изготовление лимитированного тиража обивки сидений из Харрис Твида для запускаемой ими новой модели MiTo.

Акцент, который сделали Бэйн и Хант, был необычным. В обсуждении преобладали такие выражения и образы: «более молодая возрастная группа», «стиль и страсть» и «живое, современное... нечто, что будет дополнять кожу. Жёлтое. Прекрасный цвет...».

Дерик Уокер.

Пока Бэйн работал с итальянцами, Брайан Уилсон, представляющий фабрику Шобост, налаживал сотрудничество с набирающим популярность шотландским дизайнером мужской одежды Дериком Уокером, будущим обладателем награды «Шотландский дизайнер года». Опять же, преобладающими темами в разговорах стали цвет и необходимость найти человека, способного омолодить отрасль, которая уже ассоциировалась с четырьмя унылыми оттенками. Независимый показ мод On Off доказал Уилсону, что Уокер, с его расцветками, вдохновлёнными городскими пейзажами Глазго, а не поросшим вереском ландшафтом Внешних Гебридов, именно тот дизайнер, который нужен для возрождения Harris Tweed.

Пока Бэйн и Уилсон активно искали инновационные средства, с помощью которых можно сохранить Харрис Твид живым и актуальным, «твидовый отряд» находился на Харрисе в поисках легендарного тайника с утраченным твидом. А «Туринская плащаница твида» томилась в старом ангаре у самой воды, изгнанная туда Хаггасом как «старомодная» и «коммерчески неэффективная». Согласно легенде, существовало более 8 тысяч расцветок Harris Tweed, и множество из них было там: остатки рулонов, экспериментальные образцы и невостребованные заказы.

Гости из Англии пришли в восторг среди такого разнообразия винтажного твида, и им теперь надо было найти фабрику, которая бы производила новый твид в старом стиле. В Сторновее, в Harris Tweed Authority, надвигающееся прибытие экспедиционной группы, которая могла бы дать работу ткачам и красильщикам, наделало много шума. Фабрики Карлоуэй и Шобост были готовы прийти на помощь.

Миссия была завершена. Поездка вышла успешной. Хиллс и Макдугалл разместили заказ на правильную пряжу для Харрис Твида. Параллельно в это же время в салоне Alfa Romeo в Эдинбурге была представлена лимитированная серия их новой модели MiTo с обивкой сидений из Harris Tweed.

Брайан Уилсон и Кен Кеннеди.

В то время как шотландско-итальянские отношения продолжали укрепляться, Дерик Уокер отправился из Глазго на фабрику Шобост, чтобы встретиться с Кеном Кеннеди, специалистом по смешиванию красок, который должен был изложить ему своё видение твида. Задача Уокера заключалась в том, чтобы постичь вековые традиции и использовать их по-новому, при этом сохраняя почтение к старине. Он должен завоевать сердца молодых людей, которым нужен стиль, не расстраивая при этом островитян, которые не хотят, чтобы над их твидом насмехались. Харрис Твид начинается со смешения цветов: овечью шерсть красят в разные цвета и смешивают в огромные пестрые шерстяные клубы. Из них и скручиваются те самые пёстрые и плотные нити, которые в итоге будут заправлены в ткацкий станок. Процесс подобен алхимии, сочетание опыта, умений и интуиции здесь — самое главное. Кеннеди как раз тот человек, который может сказать, какое сочетание окрашенных вариантов шерстяной пряжи после скручивания даст оттенки, самые близкие к тем, которые дизайнер Уокер желает получить. Этот этап работы в производстве твида — один из тех, которые требуют наивысшей квалификации.

Тем временем на окраине Сторновея на фабрике Хаггаса Кеннет Макензи царила зловещая тишина. Управляющий Джон Алдерсон, оставшийся к тому времени последним сотрудником, также получил уведомление об увольнении.

Он откровенно заявил:

Хаггас, находясь в Йоркшире, понимал проблемы иначе, и в крахе Харрис Твида винил вкус покупателей:

Но на Сэвил-Роу в Лондоне думали иначе. Там Хиллс и Макдугалл с нетерпением ждали поставку пряжи для твида с фабрики Карлоуэй для создания образцов нового «городского» Харрис Твида. Хукер получила посылку с образцами тканей с фабрики Шобост, которая облегчит её жизнь и снова сделает её бизнес рентабельным. В Глазго Уокер тоже получил посылку с фабрики Шобост, где одного из молодых ткачей уговорили оставить в стороне традицию и соткать нечто невиданное — Харрис Твид в оттенках, навеянных мусульманской бакалейной лавкой.

Это всё было крохотными, едва заметными шажками, ведь Харрис Твид к тому моменту практически умер — на самом деле многие уже считали, что его похоронили. Теперь, если пойдет молва, ткачи и фабричные рабочие могут восстать подобно армии короля Артура и снова взять на себя производство Харрис Твида. В вакууме, образовавшемся из-за заглохшей инициативы Хаггаса, в то время как его гигантская фабрика Кеннет Макензи с новым современным оборудованием бездействовала, две маленькие фабрики бросились удовлетворять спрос на твид разнообразных оттенков. Более крупная фабрика — Шобост начала работать с дизайнером Дериком Уокером, намереваясь предложить Harris Tweed новому поколению, а на крошечной фабрике Карлоуэй американский предприниматель Алан Бэйн начал выпускать небольшие партии уникальных образцов твида для весьма состоятельных людей. Когда преобладающей темой в дизайне одежды становится долговечность и практичность, Харрис Твид может ожидать золотое будущее.

Жители Внешних Гебридов прошли через сильнейший кризис за всю долгую историю своего знаменитого твида. Хаггас пришёл как спаситель, но ушёл, уволив рабочих и закрыв свою фабрику. Некоторые рабочие, уволенные Хаггасом с фабрики Кеннет Макензи, сейчас изготавливают твид, не теряя свои ткацкие навыки и не уезжая с островов в поисках работы. На Сэвил-Роу в Лондоне Патрик Грант теперь может вновь подумать о том, чтобы создавать одежду из Харрис Твида для своей новой коллекции:

Смогут ли ультраконсервативные островитяне адаптироваться, чтобы выжить в скользком мире современного бизнеса и не утратить аутентичности своего драгоценного твида?

Висящий на ниточке

Грант не зря осторожен, ведь судьба Harris Tweed в долгосрочной перспективе по-прежнему в руках Хаггаса. Он всё ещё утверждает, что фабрика Кеннет Макензи только законсервирована, и что он вернётся. Но если Хаггас опять собирается выпускать твид, ему придется найти новую рабочую силу. Ткачи и фабричные рабочие, не нанятые двумя небольшими фабриками, перешли с производства твида на более стабильную работу – водителями такси или в новый колл-центр в Сторноуэй. Для людей, которые прожили свою жизнь с тканью, родились и выросли для производства Харрис Твида, и сама идентичность которых происходит из него, эти бездушные альтернативы – тяжкий труд.

Прежде чем возобновить производство на острове, Хаггас должен продать свои 75 тысяч пиджаков, которые до сих пор находятся на складе. Запасы пиджаков сокращаются, но медленно, а он реализовал около пяти тысяч. Непроданный товар загромождает склад, да и простой фабрики Кеннет Макензи обходится недешево. Но Хаггас не сдаётся, вместе со своей командой менеджеров он прибегает к самым современным методам, выставляя пиджак в качестве приза в конкурсе в региональной газете, снижая цены и выпуская новый рекламный каталог. Уволив своих ткачей и фабричных рабочих, Хаггас идеализирует историю отчаянных голодающих ткачей-пионеров XIX века в решающем рекламном трюке: Harris Tweed: The Movie. Это эпическое кино, стоившее, по слухам, свыше миллиона фунтов, смешивает в себе исторические события и современную драму. И в качестве заключительного акта высокомерия — в нём снимается сам Хаггас:

Но вместо попытки продать романтическую версию прошлого, ткань было бы лучше продвигать как продукт будущего...

Хирофуми Курино.

Дерик Уокер приехал в Японию, страну, где берут начало многие новые маркетинговые тенденции. Он создал несколько задорных вариантов Харрис Твида для фабрики Шобост и собирается запустить свою собственную линию твидовой одежды, рискованно сочетающую в себе старину и современность. На семинаре для модельеров со всего света он знакомится с японским гуру продаж Хирофуми Курино. Почитаемый как оракул, предсказывающий модные тренды, Курино верит, что настало время глобализации:

Курино подтвердил, что Дерик Уокер на правильном пути. Время Харрис Твида снова пришло, но не в виде одной модели пиджака от Хаггаса.

Уокер и фабрика Шобост готовы предложить Харрис Твид новому поколению с растущим аппетитом к подлинным вещам. И они делают это в Париже, в модном округе. Большая часть публики, как это обычно бывает, приходит на показ Уокера с большим опозданием, но ходу событий это помешать не может. Опоздавшие пропускают первый зрительный образ революции – Харрис Твид, каким его никто раньше не видел, в средиземноморских тонах, ничего общего не имеющий с ворсистой тканью цвета вереска, столь любимую британскими стариками. Это городской твид с броскими уличными цветовыми сочетаниями и без единого намека на деревенскую старомодность. Ошеломляющие модели Уокера предлагают эту ткань новой аудитории, которая привыкла следить за модными новинками. Он изменил Харрис Твид, а твид изменил его:

Уокер: «Я осознал, что я шотландец. Это настоящее ощущение гордости за страну. Думаю, что парни на фабрике по-настоящему остались довольны расцветками. Это и создало будущее — осталось две прекрасные фабрики, которые могут продолжать работу. И у них действительно всё отлично получается.»

На третьей и самой маленькой фабрике на острове, Алан Бэйн также уверен, что чувствует признаки надвигающихся перемен:

Бэйн хочет выйти на рынок женской одежды, сделать Харрис Твид мягче, легче и изящнее. В его руках образец твида, сделанного из шерсти ягнёнка. Бэйну очень хотелось бы обсудить возможность добавления чрезвычайно мягкой кашемировой шерсти в структуру Харрис Твида, хотя фундаменталисты несомненно расценят это как предательство.

Надеясь немного помочь ему в продвижении, Бэйн выпустил рулон ультра-легкого твида для Энн МакКаллум — дизайнера женских платьев с Гебридских островов, которая только что получила незаурядный заказ от знаменитой гэльской певицы Алит МакКормак — сшить свадебное платье из твида. Алит МакКормак — знаменитость, повидавшая мир со сцены, которую она делит со звёздами кельтской народной музыки, группой The Chieftains и Мойей Бреннан. На гастролях она могла бы одеваться в платье любого дизайнера, но она носит только Харрис Твид и гордится быть амбассадором твида. Алан Бэйн надеется, что о первом в мире свадебном платье из Harris Tweed, сотканном из шерсти ягнёнка, люди заговорят, а будущая невеста уже впечатлена:

Алит: «Ткань очень гладкая. Очень приятная на ощупь. Знаете, если бы проводился тест вслепую, никто бы вообще не понял, что это Харрис Твид.»

Немногие сочли бы Харрис Твид подходящей тканью для свадебного платья, но для гэльской певицы ничего другого и быть не могло. Алит — островитянка, которая демонстрирует свою преданность этой ткани на сцене по всему миру. Это её наследие. Революционный супер-легкий Harris Tweed из шерсти ягнёнка — эксперимент, но это как раз тот путь, по которому им следует идти; более мягкая ткань для новой эпохи, по-новому интерпретированная фактура твида для будущего.

В желании экспериментировать с тканью Бэйн сталкивается лицом к лицу со старорежимными блюстителями твида, стражами целостности бренда Harris Tweed и его традиционных качеств. Харрис Твидом восхищаются не только как великолепной тканью, но и из-за романтических ассоциаций. Он напоминает о пейзажах, о людях, которые создали его для многих поколений, и об их образе жизни. Энтузиасты более всего ценят идеальные образы. Но достаточно ли близки к этой красоте живущие среди неё островитяне, чтобы в полной мере оценить её шарм? А как насчет тех, кто понимает достоинство этой ткани и опасается того, что, мир может захотеть изменить её? Чтобы помочь островитянам лучше осознать престиж и ценность этой ткани, повысить боевой дух и подчеркнуть критическое сочетание современности с традицией, необходимое для выживания отрасли, руководитель Harris Tweed Authority Лорна Маколей инициирует проведение «Фестиваля твида в Сторновее».

Высший свет моды со всего мира прибывает на дефиле, прославляющее работу фабрик и поющее дифирамбы о ткани её производителям. Патрик Грант был приглашен выступить с мотивационной вступительной речью. Он хочет помочь отрасли любым доступным ему способом, а исходя из своего видения индустрии пошива на заказ он знает, что Харрис Твид мог бы иметь большое будущее при его правильном позиционировании на рынке:

Прежде чем произнести речь, обращённую к ткачам, Грант должен провести небольшое исследование. Ему хочется, чтобы продукт вызывал гордость, но можно ли купить пиджак из Харрис Твида на острове Харрис? «Шотландскость» в Сторновее в изобилии, а пиджаки из Харрис Твида достать невозможно. Несмотря на это, есть одно место с хорошими запасами — это благотворительный секонд-хенд:

Тот факт, что в столице едва ли возможно найти в продаже главный продукт острова, никак не является шуткой, и в Harris Tweed Authority могли бы заняться этим вопросом…

На Фестивале твида модели уже подготовились, зрители постепенно собираются, прибыл и Грант, один из 50 самых стильных мужчин планеты 2008 года.

Патрик Грант.

Мероприятие призвано прославлять все твидовые фабрики острова и их продукцию. Хаггас отсутствует, но один из его пиджаков красуется на местном жителе, который использует возможность выразить свой гнев под аплодисменты публики. Когда дефиле на Фестивале твида подходит к концу, среди ткачей воцарилось характерное для местных жителей возбуждение в связи с появлением главного спикера. Ткачи — публика сдержанная, они слушают:

Ткачи слушают. Далее Грант становится более откровенным:

Обе фабрики — Шобост и Карлоуэй — делают сейчас старинное современным, но это небольшие предприятия. Даже работая изо всех сил, они не смогут производить ткань в объеме, который когда-то сделал Harris Tweed самой важной частью экономики Гебридских островов. Только одна фабрика может играть решающую роль. Двум действующим фабрикам потребовалось бы значительно расширить производство, для того чтобы выпускать твид в объёме, на который была способна только принадлежащая Хаггасу фабрика Кеннет Макензи. Во власти Хаггаса обеспечить ткачам и фабричным рабочим надёжное будущее, но для этого ему бы пришлось заново открыть свою фабрику и принимать заказы от других производителей — в больших объёмах. Но Хаггас поставил перед собой задачу контролировать все мировые поставки Харрис Твида, отказываясь производить ткань для кого-либо ещё. Но позитивные тенденции, дарящие надежду, появляются. Например, знаменитый лондонский универмаг Harrods приобрел у него 30 пиджаков. Но, к сожалению, 69 970 продолжают оставаться на складах.

P. S.

Постскриптум от Кирсти Макдугалл, дизайнера тканей и соосновательницы Dashing Tweeds:

...наш визит на острова Льюис и Харрис был необходим для осознания масштабов наследия, методов производства и целостности Харрис Твида. Я получила первый опыт ткацкого дела, наблюдая за этим процессом на моём родном острове Льюис в детстве, и я уверена, что это повлияло на мой выбор профессии, и на то, что меня завораживают поднимающиеся валики, создающие структуру, и смешивающиеся цвета, формирующие ткань.

Dashing Tweeds обращается за вдохновением для своих моделей ткани к ландшафту, окружающему Лондон. Цвета мокрого асфальта, красного кирпича, двойные жёлтые линии, парки и архитектура города вдохновляют создание ткани, которая должна служить и не изнашиваться в городском ландшафте. Образцом для подражания для нас, конечно же, является Harris Tweed, на него мы ориентируемся, хотя вдохновение черпаем совсем в других источниках. Харрис Твид полностью производится на островах, и его уникальность по сути неразрывно связана с местным природным ландшафтом и наследием его создателей как визуально, так и по тактильным качествам: он толстый, грубый и защищающий. Интересно, что нечто столь красивое производится на острове, где большинство архитектурных построек обладают кальвинистской анти-эстетикой.

С тех пор мы уже начали производить свой собственный Dashing Harris Tweed и работали с другими дизайнерами, желающими приобщиться к качеству и традициям Харриса. Технология производства Harris Tweed, будучи полностью локальной, актуальна в условиях, где присутствует очень серьёзное внимание к методам устойчивого производства. Мы надеемся продолжать отношения с Харрисом, предлагая свои инновационные производственные идеи для интеграции их в наследие и целостность Харрис Твида.

Индустрия Харрис Твида отнюдь не в безопасности. Но должно ли нечто столь важное для сообщества и его культуры так зависеть от колебаний рынка? Или его следует лелеять и поддерживать, как, например, гэльский язык и наследие, которое он представляет? Вопрос остается открытым.

P. P. S.

Постпостскриптум от Tweed Hat:

С момента написания этой статьи прошло несколько лет. Сегодня, в 2016 году, ситуация такова: Кеннет Макензи по-прежнему (как и до «твидового кризиса», описанного здесь) производит львиную долю Харрис Твида. Сейчас они постоянно изготавливают 10 сортов твида и с готовностью продают его всем, кто хочет приобрести. Из сезона в сезон одни виды производимой ткани могут сменять другие. Те 70 000 пиджаков по-прежнему находятся на складах и постепенно продаются. Сколько ещё их осталось, нам не известно. Знаем только, что в Кеннет Макензи над их продажей трудится отдельное подразделение.

Фабрики Карлоуэй и Шобост успешно работают, каждая в своём жанре. Мелкие и домашние производства также не исчезли. Сейчас тех, кто официально имеет право штамповать свою ткань державой со словами «Harris Tweed», десять.

Перевод выполнен коллективом Tweed Hat, любое копирование всего текста или его фрагментов возможно только при наличии активной ссылки на эту страницу.