0
Tweed Hat, call back to me!

 

Степан Вишневский

охотник и собиратель

Время для чтения: около 20 минут.

Интервью: Евгений Уголев, Елень Пантелеева. Стиль: Мари Яшкова. Фотограф: Елена Таш.

C тепан Вишневский — представитель старейшего русско-польского дворянского рода, правнук известного коллекционера и коллекционер сам, художник, сооснователь архитектурного бюро «Вишневский и Ко» и Аукционного дома Клуба коллекционеров Графики. В этой съёмке Tweed Hat летних кепок City Sport и хенли Merz b. Schwanen особняк не фон для фотографий, а наследие и живая история героя. Первым искусствоведом в роде Вишневских был прапрапрадед Степана, до этого все в его семье были военными в Царстве Польском, Речи Посполитой. Прапрадед Евгений Феликсович Вишневский был архитектором, коллекционером и владельцем большой литейной фабрики в Лефортово — там лили бронзу в Ливадийский Дворец, Московскую Консерваторию, особняк Морозова.

Прадед Степана — Феликс Евгеньевич Вишневский — был известным музейным деятелем и собирателем, основал Музей В.А. Тропинина. В его флигеле семья Степана живёт по сей день. Дом был не так давно отреставрирован его же архитектурной компанией — деликатно, внимательно, со всем уважением к истории — истории своей семьи и русскому культурному наследию вообще.

Мы поговорили со Степаном о том, как это — жить в фамильном особняке в XXI веке, о традициях и ритуалах, водке и Пушкине и, конечно, о том, какое место в его образе жизни занимает одежда и что такое «одеваться хорошо».

Про одежду как побег от реальности

Для меня одежда — это немного эскапизм. Об одежде я начал заботиться, когда мне было 22—23 года. До этого у меня было другое увлечение, я занимался исторической реконструкцией, XIII век — другой эскапизм. Потом это постепенно перешло в приличную одежду. В исторической реконструкции прививается такое отношение к вещам: всё это не случайно, есть понятие правильного и неправильного. В обычной жизни люди об этом не задумываются.

В России этого отношения к одежде нет — всё всегда случайно. Даже какой-то культ случайности есть. Человеку, который начинает одеваться прилично, папа, мама, бабушка скажут: «Что это ты вырядился?». Надо, чтобы обязательно всё было никак. Не помню, кто это сказал: люди боятся красоты и стиля, их это смущает. А когда ты начинаешь заниматься реконструкцией, понимаешь: всё должно быть на своих местах.

Винтажные пиджаки, старинная одежда — если люди начинают этим увлекаться, это тоже часто превращается в фарс. Опять же — эскапизм. У меня то же самое. А почему? Не хочу говорить, что всё здесь плохо, но всё же: страна довольно страшная. Приходится куда-то убегать. В одежду.

Про хорошую одежду и умение хорошо одеваться

Прилично одеваться — это не очень популярная для России вещь. Хорошо одеваться — это в том числе соответствовать ситуации и месту. Ты чувствуешь, что в каком-то месте надо одеться так, в каком-то по-другому. У Бродского в эссе про Венецию есть размышление о том, что в этом городе хочется покупать такую одежду, которую, приезжая в другое место, уже никогда не наденешь.

«…в Венеции двуногие сходят с ума, покупая и меняя наряды по причинам не вполне практическим; их подначивает сам город. <...> Люди, только попав сюда – в первую очередь женщины, но мужчины тоже, – оголтело атакуют прилавки. Окружающая красота такова, что почти сразу возникает по-звериному смутное желание не отставать, держаться на уровне. <...> Город дает двуногим представление о внешнем превосходстве, которого нет в их природных берлогах, в привычной им среде. Вот почему здесь нарасхват меха, наравне с замшей, шелком, льном, хлопком, любой тканью. Дома человек растерянно глядит на покупки, прекрасно понимая, что в родных местах щеголять ими негде, не рискуя шокировать сограждан. Приходится им увядать в гардеробе или переходить к родным помоложе…»

И. Бродский «Набережная неисцелимых»

Есть техническое понятие хорошей одежды — хорошо сшитая, из хорошего материала, хорошая выкройка. Но «хорошо одетый» — это, конечно, про другое. Можно надеть хорошую одежду, но она может плохо сочетаться, не подходить вам, вы можете надеть её не туда. Хорошо — это когда всё на своём месте. Можно всё очень хорошо надеть, но прийти не туда. Хорошо оделся? Плохо.

Если покупать какие-то бренды, например, в ЦУМе: пиджаки, костюмы — 250 тысяч, они неплохие — помните, GQ Russia с Gucci сняли «НИИ мужского костюма» — это дорогие вещи, они хорошо скроены, старомодно. Если ты платишь много денег, можно хорошо одеться. Но так, чтобы это было и демократично, недорого, и со вкусом — это большая редкость.

Марки с историей — нет, меня это не очень волнует. Скажем, костюм из Harris Tweed — это хорошо, есть в этом какая-то особенная приятность. Но у меня такого пункта нет. Если это хороший портной, который появился неделю назад, если это новая вещь, на которой ничего не написано — даже, может быть, это лучше, интереснее. Это уже и так история, более личная. Лишь бы это было хорошо сделано.

Про любимую винтажную вещь

Охотничья куртка 50-х годов. Даже не помню, где её купил, какая-то старая английская марка. У неё приятный воротничок зелёного цвета и вручную пришит синий суконный подворотничок — явно кто-то потом дошил, видимо, оторвался, и его пришили. Красивое сочетание.

Я люблю жить в антикварных домах, пользоваться антикварной мебелью, а вот использовать антикварные чашки не люблю, потому что они бьются, мне их жалко. То же самое с одеждой: у меня есть эта старинная охотничья куртка, но я редко её надеваю.

Про любимую и нелюбимую одежду в детстве

В детстве у меня были любимые вещи, которые мне что-то напоминали, каких-то киногероев — куртка или кофта, которые, как мне казалось, напоминают что-то из какого-то фильма, как кто-то выглядел в этом фильме. А так вся одежда, которую я носил в детстве, мне не нравилась, нет почти ни одного хорошего воспоминания — всё, что было в школе, вообще всё было плохо.

Про любимый цвет и материал в одежде

Был период, когда мне нравились коричневые, охристые оттенки — когда я только начал одеваться прилично. Это было связано с тем, что я приехал в Москву: сначала я жил-был, потом занимался исторической реконструкцией, потом жил в деревне и там занимался сельским хозяйством, строительством — потом приехал в Москву, нужно было заниматься этим домом, реставрацией, семейными делами — нужно было одеться. Пиджак, брюки, коричневые ботинки. Охристые, коричневые оттенки не то чтобы протест, но в костюмах это не популярно — пиджаки обычно синие. Сейчас синий меня не смущает, но сначала его совершенно не хотелось, я увлекался коричневым, потому что его было мало. Сейчас уже всё равно.

И серый люблю. Серый костюм редко кто носит. Серый цвет непопулярный — и зря, потому что он самый королевский. Даже из тех, кто увлекается винтажными вещами, твидом, мало кто любит серый. Сложный королевский цвет.

Почти вся хорошая одежда — без добавления синтетики, это даже не обсуждается. Ношу шерстяную одежду и в последнее время полюбил corduroy, его удобно носить. Льняные, шёлковые вещи носить сложно. А так у меня нет каких-то антипатий.

Про то, как одевались родители и окружение в детстве

Никак. У нас был старший знакомый, друг нашей семьи, дипломат Валентин Михайлович Фалин, он был послом в ФРГ, значительная фигура — у него была неплохая одежда, вот он какой-то костюм умел надеть. Но в обычной жизни он одевался плохо — никак. Мы уже обсудили, это какая-то специальная потребность в России — одеваться никак. Редко люди за этим следят, это либо люди выдающиеся, либо фрики. Люди, достаток которых значительно выше среднего, или люди, которые занимаются нестандартной, обычно интеллектуальной деятельностью, — они часто одеты хорошо.

Были какие-то люди, которые резко выделялись, но их было очень мало. Культурная элита. Это редко переходит по наследству — вся аристократия, интеллигенция уехала. Плохо помню, но с нами жил Глазунов Илья Сергеевич — он тоже очень хорошо одевался. Его молодость пришлась на 60—70-е, он ездил во Францию, писал Джину Лоллобриджиду, у него были серые костюмы, модные причёски, он перенял пижонскую моду Франции.

Изысканно одеваться в России — я думаю, это всё-таки эскапизм.

Про любимый объект, важный для истории семьи

У моего прадеда Феликса Евгеньевича Вишневского была очень большая и очень значимая коллекция вообще всего. Он себя не называл коллекционером, называл себя собирателем — предметов было дикое количество. Многое распродал мой отец, дед меньше — это обычная история: прадед собирает, дед хранит, отец распродаёт, а потом обычно всё заново начинается.

Я опять начал заниматься собирательством. Во-первых, я это помню, я рос в большой коллекции антикварных предметов, хорошо их помню, даже проданные. Во-вторых, многие вещи остались, например, вот этот комод, он ещё при моём прадеде здесь стоял. Французский комод середины XIX века, такие начали делать при Людовике XVI, в 1780-х годах.

Предметов много, выделять что-то трудно. Но есть у меня любимый чёрт, фавн, русская скульптура XVIII века — отец его не продал, потому что никто не хотел покупать чёрта. Хорошая работа, мраморный бюст, на плече висят копытца — символ того, что он, собственно, фавн. У него смешная такая ухмылка. Мне он нравится, дорог, близок — я чертяга, и он тоже.

Про дом и смысл жизни

Это не фамильный, а дворянский дом, у нас семья древней дворянской фамилии, но их дореволюционная усадьба в другом месте, в Лефортово, там была литейная фабрика и большой каменный дом — но это всё забрали. А этот дом середины 1860-х. Николай Григорьевич Петухов, меценат и купец, при содействии властей дал моему прадеду этот дом под коллекцию. Позже здесь были коммунальные квартиры.

Почему мы так аутентично отреставрировали дом? Во-первых, нельзя было иначе, это культурное наследие, у нас там висит табличка. Во-вторых, понятно, что мы сами не стали бы делать по-другому. Если бы мне нужно было жить, предположим, где-то в Скандинавии, я, наверное, купил бы минималистичную виллу. В Японии — дом с рисовыми перегородками. Приятно погружаться в культуру.

Мой прадед Ф.Е. Вишневский, Н.Г. Петухов, В.М. Фалин, тоже большой коллекционер, у него тоже была сногсшибательная коллекция, — все они были связаны, благодаря им появился музей. Увлечение антиквариатом — с одной стороны, это удел чудаков-коллекционеров, с другой — этим занимаются люди состоятельные, потому что они часто и, я думаю, справедливо, находят в этом смысл жизни.

С одеждой не так. Покупать ещё одну пару брюк, заказать ещё десять костюмов — это неинтересно, слишком доступно. А с антиквариатом сложнее, особенно с живописью, графикой: это интересно, потому что не всё можно купить, не всегда всё продают. Спортивный интерес. Ты пришёл к какой-то бабке, а она не продаёт, предлагаешь миллион — не продаёт, ты ждёшь, пока она умрёт — сидишь и ждёшь, годами. Конечно, это интересно. Или наоборот — выцепить что-нибудь недорого. Твой агент, который бегает, шерстит, вынюхивает — алло, сейчас за двадцатку возьмём то, что стоит двести! Это охота.

Про то, как это — жить в фамильном особняке в XXI веке

Так сложилось. В этом моей заслуги мало. Это семейный дом, это обычная коллекционерская история. Конечно, это дико. Люди приходят, спрашивают: «Как вам жить в музее?». Это и большое преимущество, и большое удовольствие, и большая ответственность. И большая проблема в отношении с людьми — как и любое хорошее явление, оно будет вызывать неоднозначные чувства.

Про хобби

Как я сказал, я очень консервативен, берите любое карикатурное традиционное увлечение, можно даже не спрашивать (смеётся). Верховая езда. Я очень хорошо езжу верхом, начал лет в 17—18. Много лет держал лошадей, сейчас нет, продал несколько месяцев назад — перестал жить в деревне.

Охота. Для современного мира это противоречивая тема. Если говорить об этом честно — это красиво. Это красиво. Деревенские заядлые охотники, охотники в современном камуфляже, богатые люди, выезжающие на охоту — это особая эстетика. Красиво одеться на охоту сложно, просто нельзя — очень холодно и сыро. Но у охоты есть своя эстетика, и это некое ритуальное действие. Это очень важно. Есть интересный английский философ Роджер Скрутон, у него есть эссе, в котором он хорошо это объясняет. Возможно, у меня есть такая догадка, что охота — такая же глубокая тема, как и культура интоксикации, культура пития. В эти культуры нельзя привносить запрет, это обычно приводит к плохим последствиям. Это древнейшая история: люди — собиратели и охотники.

Да, я и охотник, и собиратель (смеётся). Это ощущение охоты на что-то — оно с самых древних времен. Это ритуальное действие, которое, с одной стороны, трагичное — ты убиваешь другое существо. С другой стороны, возможно, в такой обстановке есть некоторый момент искупления. Неоднозначная, очень сложная тема. Ритуальная часть и своя эстетика есть у всех охотников. У меня это идёт чуть дальше, для меня это ещё и выбор пейзажа и приличная одежда.

Алкоголь тоже вписан в западноевропейскую культуру охоты. Английские охотники берут маленькие бокальчики с подносиком, пьют, потом разбивают. Это есть у всех охотников. Даже у тех, кто об этом не задумывается, у них свои, серебряные или ещё какие-то стаканчики.

Связь с традицией для меня, разумеется, здесь очень важна. Я вообще очень консервативен. Но это важно для всех людей — какая-то связь, принадлежность к касте, рыбак рыбака видит издалека, охотник — охотника.

Про кухню и любимую еду

Среди моих друзей, которые едят хорошо, я один из немногих, кто любит выпить водки и в общем любит русскую еду. Люблю холодные закуски, как недобитый аристократ, помещик, как говорил Преображенский в «Собачьем сердце».

– И я того же мнения, – добавил Филипп Филиппович и вышвырнул одним комком содержимое рюмки себе в горло, – …Мм… Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку <...>

Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький тёмный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились <...>

– …Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими. <...> Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.

М. Булгаков «Собачье сердце»

В городе не люблю, а в деревне люблю пить водку и закусывать простой русской едой. Солёные огурцы с чесноком, грибы. Действительно хорошо и основательно, размеренно ем как раз в деревне. К сожалению, сейчас довольно редко там бываю. Там у меня жил папа, сейчас живёт брат, вся моя семья. Там есть кухарка, она хорошо готовит — обычная русская кухня.

Я всеяден. Но у меня, я знаю, желудок не очень сильный, мне пора уже перейти на лобстеров и шампанское. Но всё сложнее и сложнее перейти на лобстеров и шампанское, потому что они всё дороже и дороже, а денег всё меньше и меньше (смеётся). Но я знаю, что это обязательно нужно сделать, иначе у меня начнётся гастрит.

Про любимое заведение

Раньше был Delicatessen. Но он далеко и как-то разонравился. Есть хорошие рестораны, где хорошо готовят, но в основном — дрянная публика. Рестораны хорошие, но публика всё портит. Это как Geländewagen — машина неплохая, машина как машина, но тут нельзя ездить, тут это «блатная тачка».

Про любимые места в Москве

Любимый музей, усадьба в Москве — Кусково. Любимые места — маршрут до Музеона, до Третьяковки и обратно. Историческая территория Замоскворечья.

Про литературу

Опять же — карикатурно, ничего особенного. Если про русскую литературу — Толстого люблю больше всего. На втором месте — Чехов. Пушкина тоже люблю, его приятно почитать. Зарубежных читаю много, много читаю по-английски. Из любимых художественных произведений — «История Тома Джонса» Генри Филдинга, знаменитая книга XVIII в. Относительно много читаю современной философии. Скрутона я уже упоминал. У него вся философская литература очень интересная и доступная, её надо обязательно читать.

Интервью: Евгений Уголев, Елень Пантелеева. Стиль: Мари Яшкова. Кепки и хенли: Tweed Hat; пиджаки: Tweed Hat Vintage Dept. Фотограф: Елена Таш.

^

Privacy policy
Please, fill the fields below,
so we could call you back:
how to call you
Digits in number: 0
we promise not to spam you
to know wether our time zones differ


Send

We use cookies in order to make your web experience better. By using this website you accept the use of these cookies. Read more on details here.